Я, конечно, не медвежатник, но такой вскрыть, если что, могу. Научился в местах не столь отдаленных. Нет, ничего я там не тырил, просто бывало, когда соотрядники ключ от бытовки в цеху или кладовой посеют, приходилось вызывать умельцев, чтобы дверь не ломать. Благо на зоне таких пруд-пруди. Домушники с нами же и чалились. Ведь статейка за квартирки тяжкая, 158-я часть третья. Вот у них я и подсмотрел, как это все делается, сначала из любопытства, а потом сам попробовал, как знал, что пригодится.

Так-с… Нужно сходить к мужикам в гаражи и за бутылку попросить выточить мне парочку инструментиков. Дверь без санкции ломать нельзя — я же милиционер, поэтому будем отмычками вскрывать. Надеюсь, получится. Только я собрался уходить, как вдруг в квартире что-то глухо хлопнуло. Не понял, что это может быть? Там что, кто-то есть? А ну-ка обойду дом с той стороны и на окна гляну, если внутри кто-то есть, то хоть одно окошко должно быть открыто. Лето же…

Я стал спускаться и чуть не врезался в Серого.

— Твою мать! — шикнул я. — Ты чего пугаешь?

Тот прятался за углом и, оказывается, не ушел к себе в квартиру, хитрец, предусмотрительно хлопнул своей дверью и вернулся.

— Саныч! Я сам испугался! — таращился на меня и громко шептал, — ты так тихо подкрался! Ф-ух!

— Какого рожна ты тут делаешь, я спрашиваю? — рассердился я.

— Я что подумал… А если Виталик этот — и есть Кукловод? — выдал как на духу Серый. — Сам подумай, все время возле сеструхи и тебя трется, вынюхивает. Еще и поселился совсем недавно, а сам не живет. Не журчит водичка по трубам, преступники же тоже люди, в смысле — должны гадить? Так?

— Разберемся, — буркнул я, — иди домой.

— Я с тобой, — заявил Серый.

— Пошли, — кивнул я, понимая, что хрен отвяжешься.

Ладно, пускай привыкает к милицейской работе. Хотя о такой работе на школьном уроке не расскажешь — сейчас я действовал больше как бандит, только с табельным.

Мы вышли на улицу и обошли дом. Встали под березку, чтобы не слишком привлекать внимание, и стали наблюдать.

Окна закрыты, небо хмурилось, березка стала покачиваться и разгонять ветер.

— Дождь, наверное, будет, — вздохнул Серый. — Не люблю грозу, я же один теперь ночую.

Он дернул плечами.

— Ты мужик или кто? — хмыкнул я, а потом вспомнил, что в детстве сам темноты боялся. — Хочешь, у меня в общаге сегодня ночуй, я с комендантом договорюсь. На моей койке. Я пока в гостях живу.

— Нет, лучше ты ко мне приходи сегодня, заодно и Виталика покараулим.

— Можно и так, — кивнул я.

Тут ветерок дунул сильнее, и хлоп, бухнуло окно на втором этаже. Я прикинул — аккурат в квартире Виталика. Оказывается, оно было не закрыто, а прикрыто. А ветром его распахнуло и снова закрыло. Так вот какой я звук слышал, хлопнуло окошко.

— Нету там в квартире никого, — кивнул на окна Серый.

— Почему так считаешь? — спросил я, давая парню развить свои дедуктивные способности.

— Сам подумай, окошко буцкается, грохот, может даже разбиться, если внутри кто-то есть, то он бы обязательно закрыл его, если не дурак, конечно. А Виталик не дурак, он учитель…

— Или этот кто-то просто смылся через окно и не смог его закрыть по одной простой причине, — я снова выжидательно посмотрел на парнишку, давая ему возможность домыслить.

— Ну да… Окно ведь изнутри запирается на шпингалет, думаешь, он со второго этажа сиганул? Виталик? Да он переломится, ты же его видел. Соломинка в штанишках и очках.

— А это мы сейчас и проверим, — многозначительно проговорил я, — внешность бывает обманичива, знаешь ли…

Я вышел из укрытия и направился к дому, подошел под окна, Серый был рядом.

— Смотри, Саныч! — воскликнул он, тыча на клумбу под окнами, в которую я не так давно воткнул букет того самого учителя, что мы сейчас выслеживали. — Это же следы!

— И не просто следы, — одобрительно кивнул я, — что можешь про них сказать?

— Ну-у… Они свежие…

— А еще?

— Глубокие такие. Сильно прям глубокие.

— Правильно, молодец, — закивал я. — И что это значит?

— Что человек тяжелый?

— Посмотри внимательнее, — прищурился я, чувствуя себя матёрым Шерлоком рядом с Ватсоном.

— Хотя нет, — присев на корточки, замотал головой Серый и внимательно вгляделся во вдавленные следы обуви. — Два следа глубокие только, от левого и правого ботинка, а остальные… А остальных не видно, будто испарился.

— Ну ты же понимаешь, что человек не может испариться, — продолжал я криминалистический ликбез, в этот раз даже принял позу Загоруйко — вытянул шею в сторону осматриваемого объекта.

— Ну да…

— И куда он делся?

— Так ушел! — хлопнул себя по лбу Серый, обрадованный своим внезапным озарением. — Он спрыгнул со второго этажа, поэтому два следа глубокие, а остальные под обычной нагрузкой, без прыжка, не отобразились. Я правильно сказал, Сан Саныч?

— Молодец, хороший из тебя милиционер выйдет, — похвалил я, а про себя подумал, что следов от рук не видно, лишь трава примята, а это значит, что тот, кто выпрыгнул из окна, умело ушел перекатом. А не воткнулся в землю четырьмя костями.

Ну Виталик, ну кузнечик… Не ожидал я от тебя такой прыти. Фотку бы еще раздобыть твою и кое-кому показать.

Интересно, в учительских личных делах есть фотки или нет? Схожу в школу, узнаю…

Глава 23

— Вам чего? — продавец в белом переднике и чепчике смерила меня профессиональным, но скучающим взглядом, не поднимаясь из-за полупустого прилавка продуктового магазина.

— Добрый день, я из милиции, — показал я красную книжицу, не раскрывая.

Пусть, если что, думает, что БХСС-ник, люди торговли их побаиваются. А вот кинологов могут и не знать.

— Здравствуйте, — подскочила мячиком продавец и встрепенулась, одергивая передник и зачем-то поправляя накрученные кудри, явно мучается всю ночь на бигудях. — Я сейчас заведующую позову.

— Не надо, — осадил я ее жестом. — Я с вами поговорю.

— Со мной? — поникла тетя, но стоять осталась, готовая все же в любой момент стартовать в сторону заведующей.

— Да вы не волнуйтесь, — успокоил я, чтобы эмоции, всё-таки не мешали нашей беседе. — Вы этого человека видели? Как покупатель он к вам заходил?

Я показал фото.

— Этого? Не помню я… Разве их всех упомнишь, — она беспомощно пожимала плечами. — Знаете, сколько народу через меня проходит в день, сколько мужиков?

Прозвучало это двусмысленно, но я не улыбнулся, а озадаченно поскреб подбородок и продолжил расспросы.

— А необычные люди бывают, с особыми приметами?

— Филька, с пятном родимым, на полщеки частенько заходит, — затараторила тетя. — Но тот всегда стеклотару на пиво обменивает, а потом снова приходит и меняет. Вот его бы проверить. Он говорит, что деньги на пиво не тратит, пустыми бутылками обходится, а я вот думаю — подворовывает он их, товарищ милиционер, к бабке не ходи. Сами подумайте, как можно покупать пиво только в обмен на пустую тару от них же? Чудеса в решете прям.

— Проверим Фильку, обязательно, а вот, например, покупатель у которого не родимое пятно, а…

И я перечислил кое-какие черты. Продавщица понимающе закивала.

— Привет трудовому народу! — обратился я к мужикам, расположившимся в гараже на перевернутых ящиках.

Они занимались важными мужскими делами: перебирали карбюратор москвича, обсуждали дам, внешнюю политику и закусывали огурцами из трехлитровой банки.

— Здоровее видали, — буркнул один из них на правах старшего.

Седой и сморщенный, руки по локоть в разводах от въевшегося мазута, поэтому он и старший. Мужички хмуро на меня посмотрели, оценили. На участкового я не похож, еще и без формы. Дружинники сюда не захаживают, ведь гаражи — мужской клуб, здесь «официально разрешено» немного злоупотреблять и бедокурить, да и по двое ходят дружинники, как минимум, а я один — и без красной повязки «ДНД».